Германия. Курсы немецкого языка
Начало можно посмотреть здесь.
На утро следующего дня, предварительно договорившись с педагогами сына в детском саду, что приведу его на полчаса раньше установленного времени и получив «добро», я проснулась в предвкушении чего-то ослепительно счастливого и манящего. Недолго примеряла я перед зеркалом самый незатейливый наряд, состоящий из голубых джинсов, черной майки и ослепительно белой спортивной кофточки, с очерченной вдоль рукава черной полосой. Белые кроссовки завершали мой образ. Я чувствовала себя «на все сто» счастливо и уютно. Несмотря на раннее время ярко светило солнце и настроение было тоже яркое и солнечное.
Ровно в девять ноль-ноль я постучала в закрытую дверь 213 комнаты и вошла в квадратный светлый класс с огромными окнами. В полукруг расставленные столы и стулья были заполнены разноцветными людьми. Поначалу все они воспринимались сплошным пестрым пятном, как товары в супермаркете. Спустя пару минут, когда я нашла для себя пустующее место недалеко от входа и разложила на столе тетрадку и ручки, началось наше знакомство. По просьбе учительницы я назвалась:
- Меня зовут Ольга Мюллер.
Произнося свою новоиспеченную фамилию, к которой сама-то еще не успела привыкнуть, мне стало стыдно. Мне казалось, что я тут единственная русская с чисто немецкой фамилией, корчащая из себя чистокровную немку до седьмого колена.
Смена фамилии была не просто прихотью. Конечно, во-первых это новая семья. У всех в семье, я всегда так считала, должна быть одна фамилия. Во-вторых, моя предыдущая фамилия тоже не девичья была. Восминания же о прежней жизни неизбежно затягивали меня назад и делали подавленной и безжизненной. В-третьих, моя предыдущая русская фамилия жутко исковерканно звучала в немецких устах. И получалось, что когда ее произносили я невольно морщилась как от кислого лимона. Этот рефлекс не получалось подавить как ни старалась.
Фамилия Мюллер для немцев, что для нас Иванов, Петров, Сидоров. Они ее воспринимают легко. Произносят, искажая до неузнаваемости «р» в конце, так, что «р» становится больше похожим на «а». Все внимание направлено на начало слова. Они тщательно выговаривают изнутри идущее «мю», переходя же на звук «л» какое-то мгновение как бы отдыхают на нем, приготавливая рот к улыбке и, наконец, их картавая иллюзия звука «р» раслетается улыбкой, оставляя немного «позвенеть» в воздухе это старейшее слово.
Как музыкант гаммы, повторяла и повторяла я за Клаусом по-немецки правильное «р».
И вот сейчас моя заученная немецкая фраза «Ich heiße Olga Muller» резонировала в воздухе, оставив меня сидящей с ямочкой на щеке и распахнутым взглядом. Я услышала ее, идеально произнесенную, со стороны, смутилась и добавила:
- Я - русская. Приехала из России.
Пока внутри я была занята отпугиванием мыслей о стыде, снаружи я смотрела на представляющихся мне по очереди сокурсников и улыбалась им во всю ширину рта. Они называли свои имена, а я даже не утруждала себя запоминанием. Я просто отвлеченно слушала звучание их голосов и улавливала разницу. Огромную разницу в их произношении. Некоторых понять было просто невозможно, как будто они говорили, получив укол обезбаливающего в десну и теперь едва двигали онемевшим языком. Моя мысль о стыде стала сменяться другой - куда же я попала? Неужели я тоже так же плохо говорю, как все эти, если меня направили именно в эту группу? Слава Богу, вспомнила я, это только пробный урок. Если учительница поймет, что мне тут нечего делать, то я смогу пойти в другой класс. Значит, надо постараться, показать себя для нее с лучшей стороны.
И тут в меня врезалось привычное русское раскатистое «р». Как долго я не общалась с русскими! Пол-года! Я вышла из оцепенения и навострила уши.
- Меня зовут Ольга. Я из Роcсии.
Ну нет! Еще одна? Вечно так. Где бы я ни училась, получаюсь не единственной Ольгой. Что за имя! Никакой индивидуальности.
Дальше, еще больше, еще одна, еще. Нет, не Ольги. Еще русские. Я прикинула и получилось, что в группу из пятнадцати человек впихнулось четыре землячки. Далее по многочисленности следовали турчанки, рядом со мной сидела черноволосая женщина из Пакистана, которая представилась
- Меня зовут Имрана. Я из из Канады.
Я посмотрела на «канадку», скрыв свое «Ё-моё!» под маской заученной улыбки. Была еще молоденькая и очень симпатичная девушка из Афганистана, двое из Бразилии, одна - из Китая, группа почти полностью женская, разбавленная лишь парочкой мужчин. Футбольного типа низкорослым негром из Конго и высоким прямоволосым китайцем из Тайваня. Ну и где они- стереотипы? Понять имена сидевших и говоривших из-за той ваты, которой были заполнены их рты, я даже не пыталась.
Я сидела напротив глазастой черноволосой бразильянки, на которую пялилась сегодня утром в автобусе. Какая яркая женщина! Елена. Молочно-шоколаднокожая, но не негритянка. Огромный рот с пухлыми губами. Яркий макияж, густая грива слегка волнистых волос длиной чуть ниже плеч. Озорной блеск в глазах и удивительно подвижное лицо. Глядя на него не скажешь, что оно в принципе когда-либо может выражать какую-то маску. Оно играет. В общении задействован каждый мускул. Если она улыбается, то на это указывает даже изгиб брови. Если она смеется, то брови улетают высоко вверх, глаза сначала расширяются, потом маняще зажигаются, как лампочки на новогодней елке. В автобусе я пыталась отвести от нее взгляд, но мои глаза снова и снова ловили ее в свой оптический фокус. Минут десять езды стоили мне усилий застявлять себя реагировать на что-то еще кроме этой женщины. И это я! А что говорить про мужчин! И вот теперь опять сижу напротив и поневоле снова пялюсь.
Нет, надо взгляд отводить. Я начинаю разглядывать Хайку. Хайка - это наша учительница немецкого. Она очень полная. Из пояса джинсов у нее высовывается масса жира, которую не могут уже скрыть ни просторно висящая футболка, ни удлиненный незастегнутый жилет. Упорная мысль о собственном намечающемся животике, который люблю теперь по вечерам накачивать безалкогольным пивком не дает мне даже слушать что же Хайка говорит. Нет, пора с пивом заканчивать, не хочу такой же приобрести, - думаю я, втягивая живот, сводя лопатки вместе, поднимая подбородок и включаюсь в работу класса.
Хайка, с сухими от химической завивки рыжими кудряшками, как дирижер стоит в центре комнаты, опираясь на свои иксообразные ноги. Ее руки с тонкими запястьями, красивой формы кистями и длинными пальцами то и дело то поднимаются то опускаются вдоль овалообразного туловища. Такое впечатление, что она ими машет, как курица крыльями. И как курица же не умеет летать. Говорит она четко и внятно, дотошно объясняя каждое выражение и каждый трудный пункт. В ее облике есть что-то болезненно нереализованное, тоскливо женское. Не знаю почему, но мне становится ее жаль. Я рада сделать ей что-нибудь приятное, чтобы избавить от необходимости так безжизненно махать руками. Я стараюсь отвечать на каждый ее вопрос, быстро реагировать на все ее указания. Я из всех сил заставляю себя строить фразы и говорить по-немецки.
Пролетают четыре часа.
Четыре первых часа моей новой, заполненной чем-то еще кроме Клауса, Аркашки, Полинкиных документов, международных телефонных разговоров, дневных «зависаний» в интернете, утренних получасовых пробежек, долгих поездок в автобусах и прочим, прочим, прочим... мелким, но неизбежно нужным именно здесь и именно сейчас. Странные мы все-таки народ - женщины. Жалуемся на загруженность и при всяком удобном случае рады взвалить на себя что-то еще. Скучать мы не любим.
- Ты где раньше язык учила? - подходит ко мне худощавая Ольга.
- Дома немного.
- А, понятно, еще в школе? - радуется она.
- Нет. В школе - английский. И после школы тоже.
- Ну а дома тогда... где ж дома-то... - морщится ее лоб.
- Здесь. - выпаливаю я. - Хотя, если честно, я здесь на английском разговариваю. Вот и пришла поучиться - пора на немецкий переходить.
- А я думала ты в школе учила. Так ты не с семьей сюда приехала? - Теперь я недоумеваю. При чем тут семья?
- С семьей. - медленно отвечаю ей, наклоняя даже для особой убедительности голову.
Наш короткий разговор обеим нам непонятен. Видно, что она ждет от меня каких-то других ответов. И я, чтобы немного прояснить, рассказываю о себе.
- Я приехала сюда пол-года назад, замуж за немца вышла. Осталась.
- Я - тоже - говорит она и все еще недоуменно на меня смотрит.
- Ну и дома вы с ним на каком общаетесь?
- На русском.
Тьфу ты, теперь мне яснее стало.
- Так он у тебя «русский» немец?
«Русскими» называют немцев, приехавших (как бы точнее выразиться) из России на свою историческую родину. Во!
- Ага. А у тебя?
- Коренной.
- Что, и родился здесь? - еще не верит она.
Я киваю и спрашиваю теперь у нее:
- А ты? - это даже не вопрос, а приглашение рассказать немного о себе. Игра в вопросы- ответы у нас все равно не получается.
- Я тоже замужем за немцем. - повторяется она. - Он здесь 7 лет живет. Раньше на эти курсы ходил, потом пригласили на работу, не получилось даже закончить курсы полностью. Но он очень хорошо сейчас говорит. - почему-то защищается она своим громким голосом.
Я верю. Молодые и стремящиеся побольше урвать от этой жизни достигают многого.
Продолжение.